^{любое полюбившееся вам имя}

---

он знает, что я чувствую его.
каждый раз, когда это вновь происходит, он стоит у стены в полной темноте пустой комнаты.
поодаль от меня стена. другая стена —  не его. он заперт среди этих стен и взгляда, который теперь обращён к нему.
некуда бежать.
забываю откуда я. забываю, как двигаться и говорить.
что есть сил вспоминаю и то, что я знаю наверняка —  всё повторяется. но я остаюсь немой и неподвижной.
поэтому говорит он.
у него нет лица. нет имени.
и никто не убедит меня в том, что и его на самом деле —  нет.
просто он прячется, а я —
не прошу вас верить мне. мне вообще всё равно.
просто знаю, что всякий раз оказываюсь там в нужное для него время.
в перерывах он молчит. так долго, что кажется ничего уже и не скажет. но и это не дает расслабиться.
его голос нельзя сравнить ни с чем из существующих звуков, что приносит ещё большее беспокойство. словно речь его на древнем языке, который я знаю по чистой случайности. его слова больно отдаются в моей и без того больной голове. я никак не могу противостоять этому и, по правде, уже не пытаюсь. теперь он говорит без остановки, а я просто стою и слушаю. о том, что я заперта. но не здесь. о том, что я больна. сейчас. о том, что никогда не уйти от всего, что преследует меня.
всякий раз, когда встречаю его снова, кажется, нет в мире места, куда можно спрятаться от него. продолжая смиренно выслушивать этот нескончаемый поток, жалею только об одном —  не умерла ещё тогда.
я морально выжата. устала. во мне нет сил держаться. мне никуда не деться.
я схожу с ума. не понимаю, что он хочет от меня.
и вот я уже совсем слаба.
и тогда он уходит.
уходит так, как и появился.
а я точно знаю —  он вернётся и никогда не оставит меня.

warning: смена внешности нежелательна. заявка ни в коем случаем не написана, чтобы захомутать и приковать вас любовными цепями к себе, этот персонаж мне необходим для развития сюжета. вообще, всем он необходим! куда мы без демонов-то.
не берите персонажа, как однодневку, прошу вас. вообще, я даю вам полную волю с этим персонажем, делайте с ним, что захотите в плане биографии и характера некоторые доли образа, думаю, в заявке вы увидели. хочу, чтобы он просто был, это приятно. мне бы очень хотелось качественной и эмоциональной игры. если вы способны на это — цены вам не будет, обещаю любить и боготворить. я не требую огромных ежедневных постов, так как сама не каждый день имею возможность их писать, да и воду я лить не всегда люблю хотя иногда есть такое, каюсь. если возникнут какие-то вопросы, с радостью отвечу на них в гостевой или лс. жду вас, кошмарный демон мой ♥

^{Освин [Двухглавый пес Орф]}

---

Вдвоем ютится в одном теле очень даже некомфортно. Удобно, когда головы две, но вот с одной – всё совсем плохо. Ты не знаешь, который из них ты. Вернее, ты не понимаешь, где разница между первой и второй сущностью. Точно ли вас двое, или это просто две стороны твоего характера? Всё очень сложно. Это у Цербера все просто, три головы – три человека. А вот с двухглавым псом Орфом все совсем не так.
Вы всегда были одним целым. Ты – такой вежливый, с вечной улыбкой на лице, приговаривающий «надеюсь вам удобно» прежде чем откусить грешнику голову. И он – кровожадный и агрессивный, предпочитающий не говорить ни слова, каратель. Ты говоришь, он делает. И так было всегда. Это был идеальный симбиоз для стража, но как только ты попал в Лост Спрингс тонкая грань между вами лопнула.
Тебя отправили в Лост Спрингс в качестве охранника границ, но твое состояние в городе тебя подкосило и свою работу ты исполнять не смог. Ты незаметно переключался от одного Орфа к другому, иногда вовсе отключался, спорил сам с собой, сходил с ума. Тебе было сложнее всех влиться в общество города так, чтобы не вызвать подозрений. Горожане сторонились тебя, содрогались от твоих нервных смешков, резких перемен в голосе. И тогда тебя отправили в Брайарклифф, в тот отдел, куда смертным вход воспрещен.
Что такое Брайарклифф? Ты думал, это место где тебе выдадут пилюлю или прочитают какое-то заклинание, и ты резко станешь нормальным. Как же ты ошибался. Тебя исследовали. Каждую твою клеточку тела и души. Тебя разрывали на части и собирали воедино. Ты в жизни ничего хуже не испытывал, а ведь ты коренной житель Ада. И это продолжалось целую вечность. Они ничего не могли поделать, они не могли тебя починить. Но они не уставали пытаться. И ты решил сделать вид, что ты – нормальный. Ты убеждал их, что теперь все хорошо, что теперь вы двое в гармонии в этом теле. Но это не так. Ты просто закрыл второе я глубоко внутри и старался игнорировать его крики. И тебе поверили.
Но ты не спешил вернуться на службу, ты решил, что твое место в Брайарклиффе, в белом халате и очках, который заставляют выглядеть тебя умнее. Ты нагляделся на все ужасы этого места, будучи пациентом, и твоя коварная сущность мечтала побыть врачом. Ты думал, что побыв на месте тех, кто тебя исследовал, ты сможешь пережить этот момент своей жизни. Но так думал ты, твое второе я никого никогда не прощает. И оно шепчет тебе на самое ухо: «Убей их. Нет, стой. Лучше свяжи и издевайся пока они сами не будут молить тебя о смерти». Ты улыбаешься и пытаешься не слушать. «Слабак, ты ничего не можешь, тебя пытали как адскую псину и ты стоишь тут и улыбаешься им». Ты пытаешься это просто игнорировать. «Только представь как ты вытягиваешь энергию из этого идиота, по чуть-чуть, пока не останется на самом донышке, последняя капелька, и оставляешь его так». Нет, ты не слушаешь эти сладкие речи.

Орф и Цербер – давние заклятые «друзья». В каком-то смысле соперники. И если в Аду Цербер всегда оставлял Орфа с носом, то в Лост Спрингс у последнего куда более выгодное положение. Но дело не в победе. Не в результате. А в процессе. Это такая заклятая вражда, от которой получают удовольствие оба. Орф ликовал, когда узнал, что Руби осудили и ему суждено торчать в Лост Спрингс как никчемному грешнику, но с другой стороны он был даже чуточку разочарован, ведь у него отобрали его любимую игрушку.
Их соперничество возникло на почве борьбы за признание своей псевдо-матери. Когда-то могущественная Ехидна, набрала соратников для своих грязных делишек и Орф с Цербером боролись за право стоять по правую руку. Но эти времена давно прошли, о самой Ехидне уже давно ничего не слышно, но это не повод останавливать эту вечную борьбу.

HIGH FOUR, ХВОСТАТЫЙ
Я честно говоря, не знаю, чего хочу больше. Подружиться с Орфом окончательно и надолго, и дружить против Ехидны, к примеру, или же продолжать эти собачьи бои до конца веков. Так или иначе, между этими двумя прямо химия, ну, в том смысле, что воздух прямо накаляется, когда они в одной комнате. И хотя я не помню, кто я такой, я уверен, что такая страстная ненависть передастся и моему новому почти человеческому воплощению. Мы можем просто собачиться, я могу стать непослушным пациентом, а потом ты можешь стать моим недовольным клиентом. То есть, эта игра ДОЛЖНА продолжаться, в независимости от того, буду ли я помнить о нашем прошлом или нет.
Я думаю, это история не совсем о ненависти, а о таком чрезмерно странном способе дружить. По крайней мере, с Руби. Они оба немного безумны (или много) и всю жизнь страдали от недопонимания. Вот да, история и взаимном безумии и понимании. Назовем это так
Кстати, внешность менять не хотелось бы, хотя как вариант, можно рассмотреть Джозефа Гилгана (помните, в Отбросах, у него тоже было раздвоение). Место работы тоже не менябельно. Имя меняйте, стихию демона тоже сами выбирайте (хотя было бы интересно обыграть, если орф тоже будет игнис). жду, люблю и ненавижу 

^{Ida Rock}

---

Ида Рок является нынешней владелицей самого крупного предприятия города - деревообрабатывающего завода Stratton-Oakmont. Её состояние переходит все рамки разумного и постоянно растет. Она - это одна из самых влиятельных персон города, к которой даже мэр обязан прислушиваться. Да поможет бог каждому, кто перейдет ей дорогу, ведь эта женщина никогда не прощает и никогда не идет на компромиссы. Она - живое воплощение своей фамилии. Её сердце - камень. Невозможно представить что её может сломить, что может вывести её на эмоции. Ида не знает страха, Ида не знает жалости. Она видит только свою цель и непременно её добивается. А вот какими способами - это вообще не ваше дело. Ради своей цели она может притвориться мягкой, нежной и покладистой, ведь чаще всего именно такую женщину ищут влиятельные мужчины. Но не стоит попадаться на этот крючок. Она выжмет из вас все соки, обдерет до последней нитки, и выбросит как ненужную игрушку. 
Именно так она поступила со своим покойным мужем - Расселом Страттоном. Славная династия Страттонов управляла заводом и была любимцами города за свою благотворительность и вложение в преобразование Лост Спрингс. И когда появились новости о том, что Рассел женится на прелестной Иде, столь вежливой и при том деятельной, город ликовал, но недолго. В считанные месяцы Ида превратила мужа в свою марионетку, подобрала бразды правления компанией и превратила когда-то славный завод в исчадие Ада. Задержки зарплаты, бесчисленные рабочие травмы, которые никем не оплачиваются, подпольные контракты - это сплошная обдираловка. Иде плевать на своих рабочих и уж тем более на весь остальной город. Не удивительно, что завод больше не спонсировал мэрию. Ида поступила иначе. Теперь мэрии приходится танцевать под её дудку, чтобы получить хоть какие-то гроши. Да и к тому же, Ида не остановилась на заводе, она целенаправленно скупала все мало мальски полезные предприятия города, оставляя частников ни с чем. Сейчас вы не купите в городе и пакет молока, не заплатив тем Иде прямиком в карман.
Мало кто понимает, смотря на Иду, что она не какая-нибудь обнаглевшая грешница. Она даже не какой-нибудь там демон. Она - Ехидна. И одно это имя заставит любого демона поперхнуться мороженкой. Самая опасная, самая коварная, самая-самая... Ехидне всегда было мало. Власти, силы. Она хотела стать самим Сатаной. Она хотела безраздельно править во всем Аду, и у неё почти получилось. Почти. Её харизма и очарование не знают границ, она собрала целый легион своих приспешников, но её успели остановить. Её лишили силы, схватили и связали, но даже в таком положении она вызывала страх. И тогда было решено лишить её памяти и отправить её в Лост Спрингс, но тайно. Ни один демон в Лост Спрингс не знает кто она. Лишь один глава n-ого круга Ада знает о её местоположении, но он далеко от самого города и под страхом смерти не раскроет тайну. Потому что она опасна даже без своей памяти. Потому что её приспешники помнят и любят её, хоть и стараются это скрывать. Никто не должен знать, что Ида - это Ехидна. Никто. Иначе вполне возможно, что скоро у нас будет новый Сатана.

Ида была змеем искусителем Руби. Она первая рассказала ему о том, что в отличии от двух других голов Цербера, он - демон огня, а не земли. Ехидна тоже является игнис и поэтому они с Руби разделяют общие идеалы. Когда-то она сумела очаровать непутевую левую голову Цербера, когда-то она наобещала с три короба, когда-то она его предала. Она исчезла, когда он в ней нуждался. Она никогда его не любила и все эти материнские штучки были лишь её инструментом манипуляции. Ехидна читала Руби как открытую книгу, говорила то, что он хотел услышать. Не удивительно, что на короткий миг Руби был попросту влюблен в это удивительное существо. 
Но это было раньше, когда оба были при своей памяти. Но теперь оба - инферны, свято верующие в свою анатомическую человечность. И история повторяется. Руби поставляет ей оружие, а Ида вдруг решает прибрать его бизнес к своим рукам. Она не хочет избавится от Робина, нет, ей будет достаточно доли от доходов и удовольствия от контроля. И она вновь начинает его соблазнять своими проверенными способами. Играя нежную, любящую, а главное, понимающую. Никто не понимает бедного Робина, кроме неё. Вот что она пытается донести.

Я не знаю, что здесь написать. Я просто буду самым счастливым бесенком, если это исчадие Ада найдет путь домой. Жду! 

^{Eugene Campbell}

---

Чувак, ты просто огонь. Лучший друг из всех друзей, которые у меня были, и вообще из всех, каких себе только можно выдумать. Ты открытый, компанейский, пробивной, ты одним своим видом заряжаешь людей до предела и мотивируешь их на активную деятельность.
Учишься в универе на экономическую безопасность, шаришь в бухгалтерии, как никто, даже паре друзей помог открыть свое дело. Получаешь от такой помощи проценты, хотя об этом даже не просил.
В универ поступил, кстати, всего пару лет назад, после школы долго не хотел нигде больше учиться, каким-то магическим образом убедил мать, что тебе нужна передышка на время. За это время умудрился влезть в дела с наркотиками, которые, кстати, до сих пор делают тебя счастливым. Ты не употребляешь - боишься зависимости, кайфа и прочего, зато с удовольствием работаешь посредником, нравятся тебе все эти детские прятки, морды кирпичом у покупателей, и собственная в этом роль. Ты, конечно, говоришь, что в любой момент можешь бросить, но зачем тебе это? Это же отличная статья доходов, учитывая, что делать почти ничего не приходится. К тому же ты водишь дружбу с парой полицейских, еще со школы, так что в любом случае тебя даже не посадят.
Таких вещей ты не остерегаешься, хотя и стандартное "хорошее воспитание" уже не искоренить - там, девушек не бить, школьников на наркоту не подсаживать и всякое прочее. Тебя по праву можно назвать хорошим парнем - вряд ли у кого-то возникнет желание спорить с этим.
Ты редко покушаешься на то, что тебе не принадлежит, но и свое будешь защищать яростно. За тобой чуть ли не полгорода стоит, друзья и должники, верные тебе люди и просто хорошие знакомые. Поэтому проблемы, как правило, разрешаются либо сами собой, либо с полпинка - ну и ты слишком умен, чтобы влезать в действительно крупные проблемы.
Единственное, в чем это не помогло - это смерть твоей матери. Небольшая операция обернулась трагедией для всей нашей семьи. В больнице сказали, что такое бывает, что было уже слишком поздно - но это слишком разнилось с тем, что нам говорили до этого. Одно дело, когда пациента успокаивают, и совсем другое - врать в лицо его родственникам. Что-то здесь было нечисто, я пообещал тебе выяснить, в чем дело, и не лезть в это самому. Потому что эти структуры в нашем городе как раз и плодят огромные проблемы.

Мы с тобой лучшие кузены и лучшие друзья. Друг другу плечо всегда подставим, знаем все о секретах друг друга. Я могу припереться к тебе в три ночи с бутылкой хорошего виски, и ты откроешь мне дверь, даже если тебе завтра с утра на пары. Ты можешь попросить меня забрать товар и привезти его к тебе, и я не откажу. Мы знаем друг о друге все и даже больше, мы способны читать друг друга по морде лица.
Поэтому я до сих пор удивляюсь, как ты меня еще не раскусил.
Занятие колдовством в этом городе означает длиннющую, со дня основания города, жизнь. С тех пор прошло уже лет двести, и все ведьмы и колдуны, живут тут, время от времени меняя биографии и родственников. Когда ты родился, я был тебе дядей, а твоя мать была моей сестрой. Потом пришлось хорошенько извернуться, чтобы остаться здесь же, в твоей памяти я стал кузеном, в памяти сестры - племянником, и, на самом деле, все это из-за тебя. Не было бы тебя, я бы переехал и снова сменил родственников, мне не впервой. НО именно ты держишь меня на том месте, где я есть сейчас.

Изначально у меня была мысль назвать его Джерри, так что если захочется, можно сменить имя на это. Фамилию можно сменить вообще на какую угодно, внешность неменябельна, никого другого я в этой роли не вижу (хотя пытался). Умер он в 69 от передоза, возможно, поэтому подсознательно боится наркотиков.
Так, вроде бы, все. С ним у меня связано множество бессвязных мыслей, хочу вместе строить сюжет, стараться не палиться, дружить и хорошо играть.
Приходи, братишка.

^winifred

---

Broadcast and The Focus Group – Let It Begin / Oh Joy [x] ; Broadcast – Oh How I Miss You [x]
Former Selves – Common Years [x] ; Former Ghosts – Dreams [x]

Бальзам для губ с банановым запахом, два шелестящих браслета на правой руке, растянутая водолазка и свёрнутый в трубочку выпуск Catwoman (The New 52, отобран у брата) — Винифред машет Хель рукой, улыбаясь близоруким прищуром.
Когда Винифред волнуется, слова в её рту сначала сворачиваются в тугой ком, а потом мучительно распадаются на нелепые словосочетания и обрывки фраз: какая-то форма дислексии, точное название которой Винифред не запомнила; большую часть времени ей удаётся выстраивать мысль понятно и последовательно (долго держит в памяти образ — облекает его в мрамор дефиниций — запечатлевает и выталкивает изо рта), но иногда случаются перебои.

Округлые [о], растрёпанная россыпь волос, потрескавшиеся ботинки и несколько крестиков, нарисованных на тыльной стороне ладони  (чтобы не забыть) — Винифред обнимает Хель, обнажая лицо улыбкой.
Винифред — победа системы над хаосом, вычленение сути из нагромождения фактов и волевое усилие. А ещё неровное сплетение гладких ежедневных ритуалов — Винифред будто бы соглашается на многие вещи с какой-нибудь оговоркой: каждый день безукоризненно и по всем правилам чистит зубы, но в уголках рта обязательно остаётся мятный след пасты; делает все домашние задания, но пропускает несколько вопросов; просыпается по будильнику в семь утра каждый день, но встаёт только после получаса сонного ковыряния в телефоне. Словом, Винифред — погрешность стройного ряда, которая бросается в глаза куда больше, чем скрупулёзная методичность. О последней всё же забывать не стоит.

Они знакомы ещё с тех времён, когда мать Хель не закрывалась в злобе и медовом послевкусии виски; когда Могенсен могла остаться у Винифред с ночёвкой и съесть за утро непозволительно много оладий с джемом; когда Винифред из исследовательского интереса залепила жвачкой лоб Хель, а потом отстригла — настолько ровно, насколько могла — парочку слипшихся прядей волос, проделав то же самое со своими. Они уже пробовали курить (решили, что гадко и невкусно), прогуливать уроки (совсем чуть-чуть), пробираться в кинотеатр на рейтинговые фильмы (можно ещё раз) — множество забав с запретным оттенком (из доступных подросткам).

У Винифред всегда тёплые руки, черничная конфета в кармане джинсов и ворох царапин на руках — кот потихоньку сходит с ума. Ум острый, колкости точные, взгляд внимательный — если бы ещё не эта словесная каша во рту, когда самоконтроль уступает место тревоге и волнению. Винифред любит разбираться, анализировать, систематизировать, приводить в порядок (иногда она просто вынуждена): это работает как для пространства мышления, так и для пространства физического (утилитарность, разложенные по своим правилам вещи, печатные буквы (если не можешь всегда формулировать чётко, сделай понятными хотя бы символы), простая одежда базовых цветов). Язык визуальный Винифред воспринимать проще, потому она очень любит кино — не так, как Хель, по-другому: образы, настроения, выбранные оттенки, не закостеневшая в буквах реальность покорились Винифред безоговорочно.

В последнее время Хель заходит к Винифред реже: дома у неё теперь ни заученной наизусть ужасной музыки, доносящейся из комнаты брата, ни запаха черничного джема, ни привычных допросов с пристрастием (все эти благонадёжные и участливые фразы); брата почти не застать, Винифред чаще сутулится и перестаёт сдувать отросшую чёлку с глаз, а мать неловко-безучастна (чувствует это, осознаёт и пытается иногда сгладить моментами искренней спонтанной беседы, такой же нейтральной, как и все темы, не задевающие вчерашние швы). Как-то раз Хель спрашивает у Винифред что-то насчёт отца: та поднимает глаза, кривит уголком рта и отвечает: «Мы пока что об этом не разговариваем».

Собственно суть всего описанного — тягучая (как подслащенная жвачка из смолы) ежедневная дружба. Та самая, где много тактильного контакта, доверительных взглядов, нелепых совместных планов на будущее и так далее. При этом идеализировать их отношения и возводить в горчащий абсолют мне не хотелось бы: это, конечно, не прошедшая огонь, воду и медные трубы устойчивая интеракция, но определённые гадкие моменты в ней были и присутствуют (что важно — никоим образом дружбу не разрушая). Винифред в курсе того, что происходит дома у Хель (хотя в последнее время Хель предпочитает больше замалчивать), Хель знает, с чем столкнулась Винифред, — они поддерживают друг друга как могут: умеют и говорить, и молчать, и куда-либо выбираться, и встречаться лишь в стенах школы.

---

— Я понимаю, что концепцию с учётом сеттинга этой ролевой (ад, демоны, ведьмы, это вот всё) предлагаю довольно наивную и мечтательную — впрочем, никто не говорил, что играть в возвышенность и страдания от подобного персонажа нельзя (если вы не любите страдания, то зачем вы вообще читаете этот перегруженный текст!). Вы вольны продумать / перекроить / залатать намеченный образ Винифред (и жизни до Лост Спрингс) так, как вам будет угодно: мне важны суть и отношения. Собственно, я и вывалила ассоциативные кучи и комки словосочетаний, из которых можно придумать всё, что угодно.
— Если описанное вам приглянулось, пожалуйста, свяжитесь со мной для обсуждений и уже традиционного обмена текстами — без понимания того, сыграемся ли мы, придерживать заявку не буду. Люблю, когда пишут вдумчиво, красиво и грамотно. И не висят безынициативным мешком, разумеется.
— Имя можно сменить — хотя Винифред и всевозможные сокращения кажутся очень подходящими — внешность хотелось бы видеть именно указанную. В случае чего, графикой и прочими приблудами с радостью обеспечу.
— Качество важнее размера (стандартно), пишу в среднем от 4к символов; на отсутствие вдохновения, буквы, периодически складывающиеся не в строчку, а в невнятную загогулину, занятость ирл и прочее делаю скидку всегда (и игрок я не самый расторопный). Активность соигрока в неигровых форумах для меня значения не имеет, а исчезновение без предупреждения, как и всегда, делает грустить. Впрочем, если вас за это сошлют в ад, мы всё равно встретимся! \с энтузиазмом\

графический бонус

^{bartholomew «bart» wilkes}

---

Zdeněk Liška – Kostnice [x] ; Widowspeak — Limbs [x]
TV on the Radio — Tonight [x] ; Black Polygons — Whisper [x]

Чёрно-белые фотографии, сделанные однокурсницей на ветхий плёночный фотоаппарат (губы подёрнуты усмешкой, взгляд горделивый и — это Уилкс точно хотел бы скрыть — несколько застенчивый), парочка ссылок на публикации в университетской газете, «Бартоломью Уилкс  + ещё 5 участников» на последней театральной постановке и фрагмент «Зимы» Уайета в качестве обложки профиля.
Аккаунт Бартоломью на фейсбуке тщательно выверен и скрупулёзно скроен — к репрезентации Уилкс относится более чем серьёзно, конструируя образ и отбирая информацию по крупицам. Хель находит его в комментариях под какой-то из записей на странице колледжа Ред-Лейк — обновления там редки, а столь высокомерный тон нельзя было пропустить.
(студент философского отделения, что немаловажно)
Хель пишет ему в первую очередь из интереса к внутреннему устройству и распорядку на факультете; её собственный профиль не очень информативен и практически не заполнен, на сочинение сообщения длиной в несколько строк у Могенсен уходят полчаса, проведенные в перестановках слов и поиске подходящего тона. Уилкс, как оказалось, заходит довольно редко — ответ приходит спустя полторы недели. Какое-то время они переписываются — несколько отстранённо, обезличенно, постепенно переходя к (не)пересекающимся интересам; в конце концов Бартоломью говорит о том, что длина сообщений становится утомительной, и предлагает увидеться где-нибудь в центре.

---

Down by the pond, addicts sleep on rocky grass half in water, half out, and there the moon lights them out of tawny silhouettes into the rarest of amphibious flowers I once heard called striders, between, but needing, two worlds. Of what can you accuse them now,                                 beauty?

---

Долговязый бургундский шарф, оплетающий шею; узловатые пальцы, держащие самокрутку, сплетающиеся в нервные жесты, приглаживающие топорщащиеся волосы; ненавязчивый и причудливый флёр одеколона; веснушчатое поле, покрывающее каждый открытый сантиметр кожи; выглаженный платок (Уилкс рассказывает о том, как всех мальчиков его класса к этому обычаю ревностно приучала одна из учительниц средней школы, «ужасно, ужасно старомодная дама» — говорит не без оттенка восхищённого удовольствия). Бартоломью Уилкс — предпочитающий Барт спустя несколько недель после знакомства — собственной персоной: Хель видит его впервые и не может отделаться от мысли о том, что таким молодым людям пристало декламировать декадентские вирши в «Обществе мёртвых поэтов», существовать в пространстве мечтательных фильмов и книг, но никак не сидеть перед живыми людьми в кофейнях.
Первая встреча нервная, неловкая: Хель не совсем понимает, как себя вести и какой тон выдерживать — Бартоломью («Боже, пожалуйста, Барт») словоохотлив, но вежливо отстранён до болезненности, говорит витиевато и будто бы по-книжному; Хель к такому не привыкла и никогда не представляла себя в подобных ситуациях. Они расходятся через несколько часов, когда Уилкс ссылается на разыгравшуюся мигрень — Хель опять неловко и стыдно, потому она рассыпается в извинениях, которые Барт безапелляционно отвергает.
Могенсен поначалу кажется, что все эти накрахмаленные платки, выглаженные рубашки, заготовленные сигареты и красноречивая спесь — напускное, сконструированное так же дотошно, как страницы в социальных сетях; слишком продуманно для окружающей действительности и захудалого Лост Спрингс. Образ выдерживает проверку за проверкой, встречу за встречей, вопрос за вопросом — Могенсен приходится принять поражение и признать, что все подмеченные и выставленные черты — вовсе не напоказ — не что иное, как живой теплокровный Бартоломью Уилкс.
Общение первые месяцы сплошь обезличенное — они мало говорят о чём-то бытовом и каждодневном, рассказывать о школе или домашней обстановке Хель по-прежнему стыдно (она и о точном возрасте никогда не упоминала), а Барт в принципе не очень погружен в рутинную суету, отдавая предпочтение учёбе, самообразованию и активности разного толка. При всей возвышенности Уилкс не признаёт разгоровы без результативности: всем завершающимся отрезкам бесед он выносит вердикт, любой вывод пытается обосновать в материальности и практическом мире, каждую идею — продуманно организовать. Стоит Хель обмолвиться об интересе к какой-то книге, которую она не смогла найти в школьной (и даже городской) библиотеке — в интернете подобную и искать бесполезно — и Барт обязательно принесёт её на следующую встречу.
Могенсен вновь неловко, когда он вручает ей последние из понравившихся произведений: Уилкс не озабочен сроками и каждый раз их нарушает, выплачивая (пусть и сущую мелочь) штраф университету. Хель просит его продлить время или хотя бы взять несколько долларов, причитающиеся за очередную просрочку, — Бартоломью ведёт бровью и горделиво говорит, что подобные просьбы его унижают.
Горделиво.
Вся гордость и нарощенная стать воплощаются в идеально хлёсткой вежливости. Уилкс временами безупречно холоден — это и защитный слой, и превентивная установка воспитания; он не придаёт этому значения и, вероятно, сросся с глуховатым панцирем учтивости, порой недоумевая, что именно отпугивает периодических знакомых. Спустя время Хель начинает воспринимать это как нерушимую данность и перестаёт остро реагировать, но не без удовольствия наблюдает за тем, какое Бартоломью производит впечатление на людей неосведомлённых.
Уилкс никогда не расставляет акценты на возрасте — Могенсен ему за это слишком благодарна и оттого ощущает себя ещё более нелепо — не перебивает и не унижает; по прошествии полугода постепенно раскрывается, становится ближе и человечнее. Хель в восторге от этих мягких метаморфоз, потому что в противоречие они не вступают: человек как он есть, притягательный и своей приземлённостью — такой же причудливой, как и многое другое.
Бартоломью, разумеется, болезный — сложно быть эдаким академическим фактурным сгустком и не недомогать от чего-то, требующего влияния обезболивающих, — классический набор из тревожности, периодических последствий недосыпа, синяков под глазами (ссылается на наследственное), головных болей, хронических неприятных мелочей, просыпающихся к холодам. Уилкс родился на окраине, но на время учёбы в университете перебрался поближе к альма-матер; Уилкс внимателен и иногда заглядывает в бархатную чернь витрин, отражающих бесконечную непроглядную мглу. В такие моменты он думает, что с таблетками, пожалуй, переборщил.

В соответствующей графе пометка «медиум» — она, разумеется, неслучайна. Пока, условно говоря, Бартоломью находится в стадии ремиссии: он списывает видения и галлюцинации на что-то более объективное, чем зрелища ада. Для Хель он является искажённой Беатрис, что уводит протагониста с праведного пути; он разочарован, видит интерес и уважение Хель и (делает ей одолжение) увлекает её в мир более осязаемый, чем общение с богом при помощи церковного посредника. Уилкс подглядывает в витринах эту бархатную пустоту, постепенно теряет ощущение реальности (по сути, как раз приобретает, но так как вокруг души не осознающие, кто они и где находятся, а он это разглядывает в деталях и постепенно становится буквально одержимым, лучшее, чего он может ожидать — обвинения в ненормальности).
У меня ещё очень много мыслей и идей, не вошедших в заявку, — ими с удовольствием поделюсь при личном общении. На момент октября 2016 Уилкс относительно адекватен (редкие проблески помутнений), много общается с Хель и постепенно вникает в закулисную обстановку её жизни. В общем и целом Барт порочен, однако в заявке отображены исходные данные, дальнейшее — менее трогательно и добродушно.

---

— Вы вольны продумать / перекроить / залатать намеченный образ Бартоломью (и жизни до Лост Спрингс) так, как вам будет угодно: мне важны суть и отношения.
— Если описанное вам приглянулось, пожалуйста, свяжитесь со мной для обсуждений и уже традиционного обмена текстами — без понимания того, сыграемся ли мы, придерживать заявку не буду. По первой же просьбе поделюсь любым текстом своего авторства начиная с анкеты и заканчивая постами. Люблю, когда пишут вдумчиво, красиво и грамотно. И не висят безынициативным мешком, разумеется.
— Имя можно сменить — хотя Бартоломью и всевозможные сокращения кажутся очень подходящими очень-очень — внешность хотелось бы видеть именно указанную. В случае чего, графикой и прочими приблудами с радостью обеспечу.
— Качество важнее размера (стандартно), пишу в среднем от 4к символов; на отсутствие вдохновения, буквы, периодически складывающиеся не в строчку, а в невнятную загогулину, занятость ирл и прочее делаю скидку всегда (и игрок я не самый расторопный). Активность соигрока в неигровых форумах для меня значения не имеет, а исчезновение без предупреждения, как и всегда, делает грустить. Впрочем, если вас за это сошлют в ад, мы всё равно встретимся! \с энтузиазмом\

графический бонус

^{ВЕРА ФЛИНН
Faith Flynn}

---

Ты меня ненавидишь.
Ты меня презираешь.
Ты меня боишься, и поэтому не скажешь мне ни слова, пытаясь меня остановить. Я ощущаю твою ненависть. Я чувствую, как дрожат твои пальцы, когда вынуждаю тебя касаться моей шеи, моих волос. И я прекрасно знаю, что ты мечтает разорвать мне глотку, и моя кровь – единственная, в которой бы ты была готова испачкаться. Но знаешь, что убить меня ты не сможешь.
О да, на то есть причины. Твоя глупость завела тебя в ад. Ты продала мне душу, когда мало соображала и желала лишь власти в реальной жизни, абсолютно не зная, что ждет тебя после смерти. Правилами при договоре я обязан начинающим ведьмам рассказать о том, что ждет их позже, потом, когда с уст сойдет последний выдох, но я об этом никогда не говорю напрямую. Было бы глупо рассказывать про мучения в исходе жизни, желая получить в залог душу.
Но так вышло, что ты, все же, продала мне душу в обмен на ведьмовские силы. Ты стала первой леди своей родины, получила все, что желала еще в юности. Ровно до момента, пока я не захотел ускорить срок истечения контракта.
Да, именно я подстроил покушение на тебя в поздних годах. Именно я был виновен в трех пулях, пронзивших твою грудь наверняка с трех сторон. Это было красиво. Достойно первой леди.
И знаешь что самое интересно? Ты до сих пор не знаешь, что я повинен в твоей смерти.
И что же будет, когда ты узнаешь?
Ты меня боишься. Но еще больше ты боишься оказаться у другого демона. Ты так же знаешь, что я люблю играть и делать высокие ставки. Я проиграл всех своих ведьм, кроме тебя, и только черти в курсе, что будет, попади ты в руки другого демона.

Мы играем роли молодоженов на публике, и все меняется, как только чужие взгляды отводятся в сторону. Тебе отвратительны мои объятия и картинные на публику поцелуи, выдающие конфетно-цветочный период не уставших друг от друга молодых людей, на что более опытные женатые соседи лишь смеются и вспоминают свою молодость. Ты знаешь, что в нашем общем доме никаких телячьих нежностей не будет.

Персонаж проходит по акции SLAVE TO YOUR GAMES [№2]  .
Если хочется что-то изменить, то стоит связаться через гостевую с Робином, а после со мной для координации фактов.
О себе: я ленивый, нужно немного попинывать, и тугодумный, пишу долго, детально, предпочитаю посты от третьего лица, часто по вдохновению расписываюсь от 10к, но вас к этому принуждать не буду, так как персонаж – акционный.
Я вас очень жду.